Перечитываю Линор Горалик, "Мартин не плачет".
Трава! *радостно*
Отрывок-Послушайте, господин хороший, - раздраженно сказал Мартин, поднимаясь с ковра, - я не плюшевый. Я болен и выгляжу не лучшим образом, у меня на шее повязан шерстяной носок, от меня разит… эээ… водкой и шерстяным носком, но я не плюшевый. У меня есть гордость. Я живой слон.
- А я мертвый хомячок, - бодро сказало существо на верней полке.
- Не понял, - сказал Мартин тоненьким голосом.
- Я мертвый хомячок, - приветливо повторил мертвый хомячок. - Меня зовут Эдуард-Ричард-Август Зеллвегер, младший, - но можно называть меня просто «Эразм» и не морочиться. Я умер шестнадцать лет назад. Меня с тех пор никто не видел. Ты видишь. Шестое чувство подсказывает мне, что это не случайно. - Проклятая болезнь, - с горечью сказал Мартин. - Еще вчера я ел печеные яблоки и издевался над тетенькой, говорящей глупости в телевизоре. Проходят сутки - и вот уже галлюцинации, бред, сумрачное состояние духа…
- Слушай, - раздраженно сказал Эразм, - Не пудри мне мозги. Ты меня видишь, это я уже понял. Существуют базовые правила. Теперь ты будешь мое это… орудие. Или как там. Будешь делать, что я тебе скажу. Шутка ли.
- А иначе что? - осторожно поинтересовался Мартин. Он вообще не очень любил что-нибудь делать, тем более - делать то, что ему скажут другие.
Мертвый хомячок стушевался. Похоже было, что он не готов к такой постановке проблемы.
- Нуууу… - протянул он. - А иначе я буду являться тебе по ночам. Завывать, греметь цепями, размахивать лохмотьями, что там еще положено.
- Ты меня прости, дорогой, - сказал Мартин, - а только правила действительно есть. Например, чтобы греметь цепями, ты должен был умереть в цепях. И в лохмотьях. Как ты умер?
- Это бестактный вопрос, - быстро сказал Эразм. - У нас, хомячков, вообще особенные отношения со смертью. Мы идеальные жертвенные фигуры. Смерть настигает нас, примеряя на себя самые неожиданные обличья… Мы…
- Я жду ответа, - строго сказал Мартин.
- Я утонул в поилке, - грустно сказал Эразм.
- Рехнуться можно, - сказал Мартин.
- Зато я сам прогрыз ее крышку! - встрепенулся мертвый хомячок. - И упал внутрь… - на этих словах он снова поник.
- Я имею дело с мертвым идиотом. - сказал Мартин.
- Я не был идиотом, - обиделся Эразм, - при жизни у меня был бойкий, нетерпеливый ум. В других обстоятельствах меня назвали бы отважным исследователем.
- Что ты исследовал в поилке? - поинтересовался Мартин.
- Я хотел выяснить, что за жидкость плещется у нее внутри.
- Ты пил эту жидкость, - медленно сказал Мартин. - Ты знал, что это вода.
- Когда эксперимент завершен, легко заявлять, что тех же выводов можно было добиться аналитическими методами, - раздраженно сказало привидение. - Короче, ты мое орудие - или допрос ведешь, гражданин начальник?
- Я не уверен, что я орудие, - сказал Мартин. - Зачем оно мне надо?
- А ради совести, - бойко ответил Эразм. - От тебя зависит, уйдет ли моя душа к благословенным тучным пажитям, где сухой корм, опилки и все такое, или будет и дальше шляться между «Мадам Бовари» и «Анной Карениной».
- А у тебя есть душа? - заинтересовался Мартин. - Ты же животное.
- Есть, - строго сказал Эразм. - Только маленькая. Она устала. Хочет идти туда, где нет конвоя, все дела. А у тебя?
- Не знаю, - пожал плечами Мартин. - Я клонированный. Этот вопрос решается в верхах.
- Мурыжат, значит, падлы, - резюмировал Эразм.
Мартин понял, что от мертвого хомячка ему уже не отделаться.